Эрнесто Вальверде – один из ветеранов тренерского цеха Примеры и, наверное, один из самых своеобразных его представителей. Он известен, в том числе, своими обширными нефутбольными интересами: Эрнесто издаёт фотокниги, играет на гитаре в группе, а также является большим поклонником живописи.
Первую часть интервью вы можете прочесть здесь: Неизвестный Эрнесто Вальверде: от подозрений в терроризме до игры на гитаре
Но он с детства хотел быть футболистом, поэтому казалось естественным для начала спросить его о лучшем игроке в истории.
Интервью берёт Лу Мартин, одна из легенд испанской журналистики.
– Каково было тренировать Месси?
Ну приехали. Месси? Я не знаю. Ты же видел, как он играет, да? Ну что я тебе скажу такого, чего ты не знаешь!
– Да, но я не был его тренером. Так ли сложно им управлять, как гласят легенды?
Нет. В конце концов, когда ты идёшь в такой клуб, тебе будет легче, если ты заранее подумаешь, с кем и как будешь работать. Это правда, что нужно учитывать, кто есть кто. Месси – футболист, который, как все знают, даст тебе всё.
– На поле, в смысле?
Да, разумеется.
– Ну это понятно. Однако, игрок существует не только на поле. Каким Месси был вне матчей?
Смотри, когда ты переходишь в такую команду, как «Барселона»... Хотя, слушай, есть же интервью Скариоло, когда он уехал в НБА.
– Скариоло?
Ты хочешь сказать, что не знаешь Скариоло?
– Тот сеньор с волосами, сдобренными гелем?
Итальянский тренер, который на протяжении многих лет много чего выигрывал. А если ты много выигрываешь, ты очень хорош. Так говорят. Ну вот, он уехал в США и быстро понял, что придя в команду НБА, он должен сбавить обороты. Другими словами, он привык к тому, что проекты, которые он делал с европейскими командами, были его проектами. Теперь же это был не его проект, а проект игроков. Поэтому он понял, что должен адаптироваться к такому положению вещей, чтобы игроки ему доверяли. И он видел, что вначале у больших звёзд были определённые сомнения, и ему следовало постепенно их переубедить.
В моём случае всё получилось примерно также. В конце концов, футболисты должны увидеть, что ты можешь помочь им победить. Они нацелены не столько на тренировки, сколько на соревнования, они монстры конкуренции. Но они не привилегированные, нет. Это отнюдь не привилегия, когда футболисту приходится выходить на поле, показывать себя, решать поставленные задачи и тащить на себе команду. Это, люди, которые уже давно там, и которые несут определенную ответственность, как Месси или игрок НБА такого же уровня, у них есть статус...
– Да, как Майкл Джордан?
Майкл Джордан, например. В конце концов, это игроки, которые способны взять на себя лидерство, сделать разницу. Скариоло сказал, что ему пришлось адаптироваться, и он прекрасно понимал, что проект был больше... о других, чем о нём.
– Иными словами, не Месси должен был приспосабливаться к тебе. Это ты должен был приспосабливаться к Месси.
Не только к Месси, но и к... «Барселоне». Да, в конце концов, ты должен приспосабливаться к тому, что делаешь, и где работаешь. Приходится приспосабливаться и к «Атлетику», и к «Валенсии», а потом пришла очередь и «Олимпиакоса». Всё происходит по-разному. Но ни один тренер не стоит выше клуба, а в «Барсе» тем более. Есть другие команды, где проект больше зависит от тренера. Не знаю, как там сейчас, но когда я был в «Барсе», то видел ситуацию вот так…
– Да, но в конечном счёте речь идёт о том, чтобы сделать всё, что в твоих силах, не так ли?
В конечном счёте, всё дело в том... В моём случае, в том, чтобы попасть туда, адаптироваться к новой ситуации и принять наилучшие решения. По итогу, это и должен делать тренер, потому что иначе... Вначале, я помню, было нелегко привыкнуть к такому способу работы тренера, приспособиться к другому положению вещей, но постепенно я, конечно, сделал всё, что мог.
– Ты выиграл дважды Ла Лигу и один раз Кубок Короля. Но кажется, что тебя больше оценивают по тому, что ты не сделал, чем по тому, что сделал. Ты так не считаешь?
А что такого я не сделал? Не вышел в финал Лиги чемпионов, куда ежегодно пробиваются только две команды? Ну да, это правда, эту задачу мы не выполнили. Но мы сделали всё, что могли, уверяю тебя. Слушай, я не знаю, стоит ли мне это говорить, но меня не волнуют титулы и всё в этом духе. Не в том, смысле, что мне это вообще не интересно, нет, но для меня это имеет относительное значение. Это правда.
– И что же ты вынес из работы в «Барсе»?
Я не думаю, что кто-то стал лучше от того, что выиграл или проиграл. Нет, это не так. Это был новый опыт, приход в «Барселону» был невероятным событием. И таким же невероятным вызовом, не так ли? И потом, преодоление тех ситуаций, в которых, ты видишь, что тебе нужно приспособиться к определённым проблемам, и у тебя это получается, то в какой-то степени это утешает тебя, заставляет чувствовать себя хорошо, потому что ты видишь, на что ты способен. Так что для меня вот это было самым важным. Потом, да, бывают моменты, когда ты говоришь себе: «Блин, вот это бы вот так седлать, а вот то по-другому». Но на самом деле я бы ничего не стал менять. Всё было так, как было, и точка.
– Мой друг всегда говорил мне, что при тебе у нас была «манита» в ворота «Мадрида», что ты выигрывал титулы, включая захватывающий финал Кубка, но по факту тебя воспринимают так, будто ты руководил командой всего два матча – с «Ромой» и «Ливерпулем». У тебя не осталось чувства, что тебя сделали крайним?
Это то, о чём говорил мой друг Йонан. И нет, у меня нет такого чувства. Послушай, это полная чушь. Опять же, не знаю, стоит ли мне такое говорить, но «Барселоне» были люди, которые сообщили мне, что очень важно, если ты приходишь в «Барсу», иметь лобби.
– А почему у тебя не было лобби? Ну могло же быть?
Ну вот не было. Да и какой в этом смысл, если в конечном итоге это не приносит никакой пользы? Послушай, мне было очень приятно тренировать «Барсу», и в хорошие, и в плохие времена. Я не собираюсь останавливаться ни на этом, ни на чём-либо другом, потому что, в конце концов, я не хочу ни на что жаловаться. Всё происходит так, как происходит.
Меня подписали из другого клуба, я знал город, и я его люблю – кстати, давно там не был. Я сменил такого великого тренера, как Луис Энрике, получил в распоряжение команду с определённым составом, где уже не было Неймара, и я постарался сделать всё, что мог, дабы адаптироваться к ситуации, и для меня всё сложилось удачно. Хотя нет, не так: всё сложилось очень хорошо, очень.
– Конечно, при другом президенте всё было бы получше, но это лично моё мнение.
Да, это твоё мнение. На сегодняшний день мне нечего сказать по этому поводу, никого ни в чём не собираюсь упрекать.
– Ты давно не был в Барселоне, но этот город тебе очень нравится. Или это изменилось после того, как ты стал тренером «Барсы»?
Что ты имеешь ввиду? Вовсе нет, моя семья была спокойна. Слушай, я ни на что не жалуюсь. Мы выиграли то, что выиграли, всё закончилось так, как закончилось... И всё. Я очень люблю Барселону, да, я жил на Парижской улице, в Лес Кортс, в доме, который я купил на улице Монтнегре, потом в Саррии... Но это правда, что я там давно не был. Барселона мне нравится, да.
– А есть ли у тебя ДНК кройффиста?
Нет. Я даже не знаю, что это такое.
– А какая у тебе ДНК? Гастейстаррская?
Наверное, да. Я же там вырос. Меня раз 500 называли кройффистом. И, наверное, в этом что-то есть, ведь Йохан там когда-то тренировал и это на всех откладывает отпечаток. Я также могу сказать, что при Кройффе, когда «Барса» проигрывала, она надеялась на Алесанко [также, как «Атлетик» когда-то]. А вот что касается ДНК, то это в некоторой степени выдумка. Когда появляется хороший игрок, говорят: «У него ДНК "Барселоны"». Когда появляется плохой игрок: «У него нет ДНК». В общем, всё ясно.
– А сколько бы ты заплатил за баскскую версию Холанда?
Если появится баскский Холанд, знаете, что произойдёт? Ну, мы бы ему подарили Бискайский мост*, лишь бы он остался в «Атлетике». Хотя, скорее всего, его выкупит какой-нибудь шейх. А на ту сумму, которую мы получим за него, мы могли бы обновить тренировочную базу и платить зарплату половине команды. В конце концов, такова наша реальность. Но у нас не всё так плохо, пусть и дальше так продолжается.
*Примечание: Бискайский подвесной мост (по факту – транспортёр) является объектом ЮНЕСКО и предметом гордости всех басков. Он олицетворяет эпоху индустриальной революции.
– Такой «Атлетик» – это чудо?
С учётом нынешних реалий? Ну, да, немного чудо, пока сохраняется эта философия, эта приверженность [местным футболистам]. Пожалуй, что так. Оставаться столько сезонов в Примере. Ты всегда подвергаешься опасности. Посмотрите, что происходило со всеми командами. В конце концов, вы всегда подвержены риску провести неудачный сезон, это простой расчёт вероятностей, не так ли? Вылетали все, кроме «Барсы», «Мадрида» и нас. Что мы имеем в «Атлетике», так это очень сильное чувство принадлежности. Быть «Атлетиком», играть за «Атлетик» – это нечто особенное, это невозможно объяснить.
– Пейо Агирреоа* говорил мне на днях, что «Атлетик» – это Ирибар**, что без него ничего бы не было
*Примечание: Агирреоа – бывший вратарь «Атлетика» и тренер вратарей клуба в юношеских командах
**Примечание: Хосе Анхель Ирибар – легендарный вратарь и тренер «Атлетика», ярый сторонник идеи о независимости Страны Басков. Один из лучших вратарей в истории сборной Испании.
Если искать того, кто олицетворяет собой всё, то это, конечно, он. Потому что Ирибар был культовой фигурой для всех, не только в нашем регионе, а вообще в мире. Смотри, я играл под руководством Хайнкеса*, тогда матч был в Германии, и он взял с собой друга. Мы ужинали, Ирибар был тренером вратарей, и Юпп познакомил своего друга с ним. И этот человек, уже пожилой, начал плакать, клянусь. Ирибар представляет не только «Атлетик». Он представляет всех басков, да.
*Примечание: Юпп Хайнкесс дважды возглавлял «Атлетик», в 1992-1994 и 2001-2003 годах.
Хосе Анхель Ирибар
– Сейчас, когда уже объективы камер добрались даже до раздевалки, чувствуешь ли ты себя неловко?
Как есть, так есть, это же бизнес. Клуб получает больше денег. А мы часть массового зрелища. Это необходимо делать, и это делается. Но мне не нравится, к чему мы идём. В итоге они продадут и мяч [по сути, уже продают, как это делает golball.co].
– У тебя были предложения из Китая, Катара, и ты отказался от больших денег. Тебе даже не хотелось уехать в Англию?
Ну, в Англию я бы поехал. Но в итоге, по тем или иным причинам, этого не произошло. Не знаю, жизнь часто зависит от обстоятельств, не так ли? После окончания карьеры в «Барселоне», правда, я был к этом близок... Но я предпочёл взять перерыв на какое-то время, потому что я работал много лет и не знаю, нужно было передохнуть. В то время, правда, у меня была возможность побывать в определённых местах и... Но я не очень люблю говорить о том, что я не сделал. Не знаю, просто не захотелось и всё.
– Почему после «Барсы» у тебя был большой перерыв? Хави сказал мне, что «Барса» – это машина по уничтожению людей. Тебе это было нужно?
Ну нет, нет. Я просто ушёл из «Барсы» и решил немного передохнуть, вот и всё. У меня тоже был перерыв, когда я уходил из «Эспаньола», когда меня уволили из «Вильярреала», когда покинул «Олимпиакос», и после ухода из «Валенсии». Вы должны знать, что в таких случаях я принимаю решения, которые немного рискованны, не так ли? Я принял решение перейти в «Олимпиакос», не зная, что это за клуб; уйти из «Атлетика»; уйти из «Валенсии», когда они боролись за Лигу чемпионов...
– Твой агент, Иньяки Ибаньес, часто говорит, что ты делаешь такие перерывы, потому что ты нетипичный тренер: ты любишь кататься на велосипеде, рисовать, слушать музыку и фотографировать. Другой бы уже через месяц вертелся словно с шилом в заднице. У тебя так бывало? У тебя много дел в жизни?
Ну, в конце концов, ты всегда возвращаешься в футбол... Ты перестаёшь тренировать или играть, и говоришь себе: «Ладно, у меня будет отличное лето». И вот проходят июнь, июль... Всё классно. И август тоже. И сентябрь, погода все ещё хорошая, очень приятная. Всё хорошо, но ты начинаешь смотреть какие-то матчи, у тебя есть друзья, которые участвуют в соревнованиях. Октябрь тоже проходит более-менее, хотя погода потихоньку портится, и ты начинаешь думать, начинаешь больше смотреть футбол, и это уже что-то другое. А в ноябре ты говоришь: «Будь я проклят». То есть это такой процесс, когда первые три-четыре месяца всё хорошо, а потом...
– Правда ли, что ты забываешь имена игроков во время переговоров?
Время от времени – да. Я смотрю на кого-то и не могу вспомнить имени. Но, как вы уже знаете, кто-то да говорит: «Де Маркос». И я говорю: «Точно, Де Маркос». Блин, я несколько месяцев называл бедного Микеля Весгу – Кепой, как его отца, потому что я с ним играл. И Андера Иру я называл Айтором, так же, в честь его отца.
– Лучшая команда, в которой ты играл?
Мне очень повезло. От «Алавеса» до последнего матча с «Мальоркой». Я не думаю, что мне где-то было плохо. Период в «Барсе» был великолепен, я отлично провёл время в «Эспаньоле», в «Атлетике» тоже всё было прекрасно, да и в «Сестао» всё классно... Так что я не могу выбрать, всё вышло великолепно.
Фото превью - Athletic Club ©
Подписывайтесь на телеграм-канал БарсаМании и читайте свежие новости о клубе. Вы также можете поддержать БарсаМанию на Бусти
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии
- 2786 просмотров
