Мега-интервью Кройффа: об отце, карьере игрока и работе в экзотических странах

Почти 7 лет прошло со дня смерти Йохана Кройффа. Теперь настала очередь его сына нести факел, и 48-летний бывший футболист серьёзно относится к своей ответственности. Под руководством своего отца Жорди провёл два сезона в качестве игрока первой команды «Барселоны» в 1994-1996 годах, а затем перешёл в «Манчестер Юнайтед». Спустя четверть века он вернулся на «Камп Ноу» в 2021 году в качестве технического секретаря «блауграны», получив опыт работы на аналогичных должностях на Кипре и в Израиле, а затем дважды потренировав в Китае. Он прибыл в Каталонию после возвращения Жоана Лапорты на пост президента «сине-гранатовых». Вскоре Хави стал тренером, и вместе им было поручено восстановить команду, которая находилась в плохом состоянии. Это оказалось совсем не просто. Роберт Левандовски, Рафинья и Жюль Кунде были в числе новых подписаний «Барселоны» этим летом, но все они столкнулись с длительным ожиданием регистрации своих трансферов, поскольку клуб искал способы соблюдения правил финансового фэйр-плей Ла Лиги.

Кройфф намерен продолжать наследие своего отца. Фонд Кройффа отмечает своё 25-летие и помогает открывать новые искусственные футбольные поля – «Корты Кройффа» – во многих странах. В столице Каталонии до сих пор процветает образовательное учреждение под названием «Институт Йохана Кройффа». Его именем также назван второй стадион «Барселоны»* (как и стадион «Аякса» в Амстердаме). Выиграв три Кубка европейских чемпионов в Нидерландах, Йохан Кройфф в 1992 году впервые добыл трофей и для «Барселоны». Теперь его сын – Йохан Жорди Кройфф – пытается помочь «блаугране» вернуться к тем славным временам.

_{*Примечание: 6-тысячник, на котором выступают «Барса Б», «Хувениль» и женская команда}

_FourFourTwo

– Вы сидите рядом с картиной своего отца. Как часто вы думаете о нём?

Люди всегда спрашивают меня о моём отце. Пожилые люди, которые помнят его как игрока, рассказывают мне о нём со слезами на глазах. Молодые же говорят мне, что у него очень высокие характеристики в игре FIFA. Его имя повсюду: в его честь названы два стадиона, а Пеп Гвардиола отмечает то, как важна для него философия отца. Папа был особенным человеком: он был из тех, кто может говорить три минуты с королевой Нидерландов, а потом 20 минут с уборщицей.

– Трудно ли быть сыном Йохана Кройффа?

У меня были трудности в бытность молодым игроком, ведь люди начинали сравнивать меня с тем, что не поддаётся сравнению. Нельзя сравнивать смертного с бессмертным. В Англии я начал свой собственный путь.

Я очень горжусь своим отцом, его футбольным наследием и его Фондом. По всему миру существует около 300 кортов Кройффа, где играют обычные дети, а также дети с особыми потребностями, чтобы у всех них было место для улучшения их физического и психического здоровья. Такова миссия Фонда Кройффа. Мой отец не закончил школу, но он настаивал на том, чтобы я получил образование, и лишал меня футбола на месяц, если у меня были плохие оценки в школе. Он хотел, чтобы у меня был «план Б» на всю жизнь, и это причина создания «Института Кройффа».

Он обладал исключительным талантом и живым умом, чтобы добиться успеха в футболе, но одно неудачное движение, приведшее к большой травме, вероятно, сделало бы его жизнь совершенно другой. Он понимал, что важно иметь более одного плана. Он был строгим и очень требовательным – я учился в университете, когда был в первой команде «Барсы», и после, выступая за МЮ. Мы с Роберто Мартинесом* учились в Manchester Metropolitan University. Другие студенты были слишком озабочены своими бобами на тосте и пинтами пива, чтобы обращать на нас внимание!

_{*Примечание: Бывший игрок «Сарагосы» и ряда британских клубов. Наиболее известен как тренер сборной Бельгии в 2016-2022 годах}

– Мартинес тогда играл за «Уиган» в низших лигах. Как вы подружились?

Роберто был добр ко мне в стране, где я испытывал трудности. Он сказал, что у меня слишком много свободного времени, что я должен чем-то заниматься. Мы также вместе получили наши первые тренерские дипломы в Англии. Мы до сих пор хорошие друзья. Мой отец говорил, что Роберто мне как брат, которого у меня никогда не было.

_{PA: Press Association}

Роберто Мартинес в «Уигане» (крайний слева)

– Каким был ваш отец дома?

Он никогда не говорил дома о футболе и никогда не приносил домой стресс или эмоции, даже счастливые. Я очень восхищаюсь им за это. Он был хорошим отцом. Если мне нужны были карманные деньги, он говорил, чтобы я заработал их, помыв его машину.

– Начав свою игровую карьеру в «Барселоне», вы вернулись в клуб в 2021. Какова ваша роль сейчас?

Я технический/спортивный директор. Я близок к Хави и Матеу Алеманю, который ведёт переговоры [с игроками]. В Англии нас назвали бы генеральным директором, спортивным директором и менеджером. Такая структура нормальна для Испании. Сейчас в Англии она есть у нескольких клубов, например, у «Манчестер Сити», но в Испании это было, есть и будет всегда.

– Почему всё так устроено?

Я сам был тренером, поэтому могу посмотреть на это с разных точек зрения. Английские клубы отдают бразды правления тренеру, который является самым главным человеком в футбольном клубе, пока он не проиграет три матча подряд. Наша система, наш треугольник, предоставляет нам финансовую ответственность за футбольную область. Это даёт нам больше баланса, например, когда разные люди говорят обо всех плюсах и минусах определённых трансферов.

Тренер отвечает за состав и тренировки, а раздевалка – это его вотчина. Он лидер, но есть и философия, которой нужно следовать. Мы поддерживаем тренера; мы не идём против него. Это современный образ мышления, разделение власти. Если этого не делать, то мы видели к чему это приводит в других клубах. Тренер набирает игроков под себя, но уже в ноябре дела идут не так, как вы надеялись. Тогда у вас появляется новый тренер со свежими идеями. Не успеешь оглянуться, как в январе ты покупаешь ворох новых игроков, потому что так попросил тренер, и у тебя в два раза больше футболистов, чем нужно. При балансе и стабильности нас не кидает, то влево, то вправо при смене тренера. Это помогает и самому тренеру, потому что он может сосредоточиться на своей работе по руководству командой. Это снимает с него некоторое давление.

_{FC Barcelona}

Слева направо: Жорди Кройфф, Матеу Алемань, Энрик Масип (советник президента Лапорты)

– Какие у вас отношения с Хави и Матеу Алеманем? Как давно вы их знаете?

Я знаю Матеу с тех пор, как вернулся в клуб. Мы очень хорошо ладим и говорим обо всём. У нас сильные характеры, но мы оба хотим лучшего. Когда мы не согласны друг с другом, мы разговариваем, находим общий язык. С той системой финансового фэйр-плей, которая есть в Ла Лиге, определённо нужен специалист, чтобы разобраться во всех правилах – они намного сложнее, чем в некоторых других чемпионатах Европы. Матеу специалист в этом вопросе. А Хави я знаю уже много лет. Мы разговаривали пять лет назад и договорились: «Может быть, однажды мы поработаем вместе над новым проектом». Судьба свела нас вместе.

Мы втроём говорим об игроках и контрактах, а затем выдвигаем свои предложения президенту Жоану Лапорте и вице-президенту Рафе Юсте. Когда я сижу за общим столом, я понимаю мысли руководства, но также и потребности тренера. Я могу понять, почему обе стороны думают так, как они думают, потому что я сам когда-то был на их месте. Я был игроком, переживающим хорошие и плохие времена, я был тренером, и я был спортивным директором.

– От какой деятельности вы получали наибольшее удовольствие?

От игры. Добродушная атмосфера в раздевалке доставляет удовольствие, потом ты играешь или тренируешься, а затем отправляешься домой, чтобы провести время с семьёй. Когда ты тренер, это 24 часа работы. Ты ложишься спать с сомнениями по поводу состава и просыпаешься с ними же. Ты всегда приносишь свою работу домой. Это очень сложно. Как спортивный директор, ты должен быть стратегом. В молодёжной команде может быть действительно хороший правый защитник, но ваш тренер хочет купить нового игрока на эту позицию. Вы можете сказать ему, что молодой правый защитник будет готов к первой команде через год, и разработать план, а не тратить уйму денег на нового футболиста, который задвинет молодого игрока.

– Как много футбола вы смотрите?

Я хожу на все матчи первой команды и по возможности смотрю вживую игры дубля. Я также езжу за границу, чтобы оценить игроков, рекомендованных скаутами. Я хожу на все тренировки, но не подхожу к газону. Важно смотреть как можно больше, потому что в конце кампании нас спросят о нашем мнении. Хотя у него есть свой персонал, тренер может спросить меня о моих мыслях, и я думаю, что это хорошо, когда тренер доверяет спортивному директору. Мне нравится обсуждать тактику с тренерами. Иногда они открыты к подобным разговорам, иногда нет. В «Барсе» мне нравится, когда тренер вносит свой вклад в нашу работу.

– Вы играли за «Барсу», МЮ, «Сельту», «Алавес», «Эспаньол», донецкий «Металлург» и мальтийскую «Валлетту». Где вы были наиболее счастливы как игрок?

В «Алавесе». Я впервые встретил тренера Мане в ресторане, и он мне понравился. Он сказал, что ему нужна «девятка», а я ответил, что это не моя позиция. Тогда он уточнил, что хочет видеть меня в команде в любой роли, где бы я ни играл. У меня был вариант с «Вест Хэмом», хорошее предложение, но я выбрал скромный «Алавес». Я стал важной частью чего-то маленького, а не последней частью чего-то большого.

_EFE

Позже я сказал ему, что он может от меня избавиться, ведь я понимаю, как обстоят дела в футболе. «Нет, в нашей команде всё по-другому», – ответил он. «В 30% матчей всё дело в стандартах, и ты очень важен для них. Если ты играешь плохо, ты всё равно мне нужен». Он дал мне другое восприятие игры. Я прошёл через молодёжную систему «Барселоны», где ты учишься побеждать и не страдаешь. В «Алавесе» я научился страдать. Я научился настоящему футболу. Командный дух был невероятным, и мы вышли в финал Кубка УЕФА, когда в соперниках был «Ливерпуль». Мы обладали определённым талантом и шли в огонь друг за друга. Мы забили 5 голов и всё равно проиграли финал. Хотя последний из них оказался *автоголом...

_{*Примечание: на 117-й минуте в свои ворота мяч отправил Делфи Гели, нынешний президент «Жироны»}

– Почему у вас не всё получилось на «Олд Траффорд»?

Я слишком часто травмировался по ходу своей карьеры, и это стоило мне места в «Манчестер Юнайтед», где я был всего лишь рядовым игроком команды. Я не был доступен, когда во мне нуждались. Я хорошо провёл предсезонку, потом получил травму. Я могу посмотреть на состав той великой команды «Юнайтед», в которой я играл – обладателей требла – и увидеть, что я являлся обычным членом команды, но в то время я думал, что я лучший в мире и должен играть больше. Все игроки считают себя лучшими в мире. Они видят только свою версию правды – но на самом деле, это не правда. Я понимаю, почему сэр Алекс Фергюсон разрешил мне уйти.

_Reuters

– Каково было быть частью того потрясающего «Манчестера»?

У меня счастливые воспоминания об этих игроках и об Англии, где толпа ревела от подката Роя Кина больше, чем от дриблинга Райана Гиггза. Кин мог бы сыграть на позиции вратаря, настолько он стремился к успеху. Но это была команда. Уле-Гуннар Сульшер вышел во втором тайме и забил – это было похоже на компьютерную игру. Сульшер выходит на поле – и гол. Петер Шмейхель был отличным вратарём. Яп Стам чуть не сломал мне лодыжку на его первой же тренировке! Он очень хотел показать свой уровень, но он также жил со мной, когда приехал в МЮ. Я посмотрел на него, и он сказал: «Что ты хочешь? Дом есть дом; а там мы сражаемся». После нескольких дней льда на моей лодыжке – и отказа готовить ему еду – я улыбнулся.

Пол Скоулз был великолепен. Его удары с лёта на тренировках – настоящие вау-моменты, но он был злым, ведь пинал тебя, когда был рядом! Я любил его. И при всём атакующем таланте той команды именно Денис Ирвин исполнял пенальти.

В «Юнайтед» я понял важность баланса между умениями игроков и их характерами: если вы имеете в распоряжении 11 хороших футболистов, это ещё не означает, что у вас хорошая команда. Кстати, тогда мне показалось странным, что сэр Алекс планировал ротацию на две недели вперёд: я любил поумничать, задавал ему вопросы, но сейчас это нормальная практика в лучших командах. Он опережал своё время.

Были и забавные персонажи. Дэвид Мэй думал, что он знает испанский, ведь мог заказать две бутылки пива. Каждое утро он говорил мне: «Дос "Сан-Мигель", пор фавор».

– «Юнайтед» выиграл требл в Барселоне, городе, который так много значит для вас…

Я знал, что это будет год «Юнайтед», но мне нужно было уйти в январе, чтобы получить больше игровых минут, а «Сельта» хотела подписать меня на оставшиеся четыре месяца до конца сезона. Я даже не успел попрощаться. Я написал письмо и приколол его на доске в раздевалке.

– Вы родились в Амстердаме и работали в разных странах, но считаете ли вы Барселону своим домом?

Во мне есть и голландское, и каталонское, но я чувствую, что «Барселона» – мой дом. Моя семья здесь. Но я также и путешественник. Однако, добиться успеха в странах, не входящих в пятёрку лучших лиг Европы, сложнее. Здесь культура футбола уже сложилась, но не везде так. Я уезжал в Китай, Израиль, Кипр и был на Донбассе, а иностранцу поехать в эти места нелегко. Наверное, проще, если ты не знаешь языка, когда приезжаешь, потому что не обращаешь внимания на то, что о тебе говорят.

На Кипре «АЕК Ларнака» хотел подписать меня как игрока. Я сказал: «Мне 36, и моим коленям пришёл конец». Они уточнили: «Тогда будь тренером». Я ответил им, что не желаю тренировать, и они спросили, кем я хочу быть. Я сказал: «Спортивным директором». На Кипре это было в диковинку, поэтому я объяснил: «В вашей лиге сменяется от 30 до 35 тренеров за сезон – вам нужна стабильность; кто-то, кто бы подбирал состав и не позволял делать тренеру с игроками всё, что ему вздумается только для того, чтобы уволить его через несколько месяцев, а потом новый коуч захочет новых игроков». Они дали мне платформу для обучения, возможность совершать ошибки и исправлять их.

_{AEK Larnaka TV}

– Какие ошибки вы допустили?

Много всяких. Я узнал, что футболисты разных национальностей по-разному воспринимают особенности других лиг. В мой первый год на Кипре у меня был тренер-голландец и четыре игрока-голландца, а также четыре игрока-испанца. Иногда случались задержки зарплаты, и испанцы к этому привыкли, а половина голландцев – нет. В конце концов, у них был контракт, и они не могли понять, почему его не соблюдают. На второй сезон у меня было три игрока из Нидерландов и шесть испанцев. Они гораздо лучше подходили для средиземноморского менталитета «маньяна»*.

_{*Примечание: несколько расхлябанный образ жизни, при котором многие вещи делаются не в срок, а с опозданием}

– А потом вы шесть лет провели в Израиле в «Маккаби Тель-Авив»…

Я планировал остаться только на два года, но мне там понравилось. Я многому научился в плане бизнеса и переговоров. Я узнал, что спорт может иметь больше власти, чем политика, когда дело доходит до религии. У нас была смесь из футболистов самых разных вероисповеданий – и никаких проблем. Мне нравится разнообразие, и я очень уважал владельца клуба за его непредубеждённость. Если вы посмотрите на сборную Израиля, 25% игроков – мусульмане, но никто об этом не говорит.

– Ваш отец часто переезжал. Вы просто следовали его стилю?

Вероятно. Мне нравилось жить в Америке, когда папа был в Вашингтоне. Я собираю футболки из лиг, в которых он играл, – у меня их сотни, – и одна из моих любимых, это футболка, которую носил Джордж Бест. Я собираю всё, что могу, касаемо карьеры моего отца, потому что он всё раздал или забыл, где оставил, например, свои три «Золотых мяч» – он не мог вспомнить, куда их подевал. Я разговаривал с игроками, которые обменивались футболками с моим отцом, и они были очень рады вернуть их нашей семье. Некоторые мы размещаем в клубных музеях, чтобы люди могли их увидеть. Ничего не продаём. Такое ощущение, что мой отец всё еще рядом с нами.

Мне нравится знакомиться с новыми культурами, но все мои решения основывались на футболе и на том, могу ли я там работать. Я уезжал с открытыми глазами. Почти никто не говорил по-английски в Чунцине, в сердце Китая. Так как же заказать пасту, если вы не можете объяснить, что хотите спагетти? Однажды я заказал гамбургер и картофель фри, и мне в номер в международном отеле доставили 10 гамбургеров и 20 порций картофеля фри! И я говорю: «Но я заказал это вчера, и вообще, зачем мне вся эта еда?». Так что ты просто улыбаешься, импровизируешь, объясняешь, приспосабливаешься. У меня счастливые воспоминания о времени, проведённом в Китае. Вот почему я вернулся ещё раз, но уже в Шэньчжэнь.

– Вы, должно быть, хорошо потрудились, что вас попросили вернуться?

В «Чунцин Дандай Лифань» у нас был небольшой бюджет. Потом меня пригласили в «Шэньчжэнь» в качестве тренера. Это тоже был уровень китайской Суперлиги. Шэньчжэнь был красивым городом. Мы могли видеть издали Гонконг, но не могли посетить его из-за Ковида. Там было безопасно, интернационально, гораздо более современно, чем в Европе, и горизонт был невероятно красив. Еда была на высоте, но острая. У меня слёзы на глаза наворачивались, когда я проходил мимо ресторанов.

– Вы снова в «Барселоне», где многое произошло. Вы с оптимизмом смотрите в будущее клуба?

Какие бы сложности у нас ни были с финансовым фэйр-плей, лучшие игроки мира всё равно хотят перейти в «Барселону». Есть некий магнетизм. Я думаю, что 90% легионеров из АПЛ предпочли бы присоединиться к «блаугране». Испанский футбол по-прежнему привлекателен. Есть проблемы: налоги очень высоки, и содержать клубы в Испании обходится гораздо дороже, чем в других странах. Правило Бекхэма [налоговые ставки были снижены для ведущих талантов] дало испанскому футболу золотой век. И люди задают вопросы о высоких налоговых ставках, когда результаты ухудшаются, но «Реал» выиграл Лигу чемпионов в прошлом сезоне, а «Вильярреал» выиграл Лигу Европы в сезоне 2020/21. Испанские команды долгое время были лучшими в Европе в этом столетии, и Испания многое может. Здесь футбол более техничный и позиционный. Премьер-лига более прямолинейная, быстрая и силовая. Не то, чтобы кто-то из них лучше, они разные. В финансовом плане Премьер-лига стала значительно сильнее и фэйр-плей у них лояльнее, но я также понимаю, почему в Испании более строгие правила, ведь 20 лет назад многие клубы угодили в кризис.

– Что вы чувствуете, когда видите, как Ансу Фати, Педри и Гави, проявляют свой талант в очень юном возрасте?

Сейчас игроки морально готовы выступать на взрослом уровне в 17 или 18 лет. Когда я играл, это происходило в 21 год. Может быть, это отражает состояние общества, но я рад, что эти молодые ребята в деле, ведь они действительно помогают клубу. С другой стороны, мы видим таких игроков, как Роберт Левандовски или Карим Бензема, которые всё еще находятся на самом высоком уровне в возрасте примерно тридцати пяти лет. Игроки начинают раньше и завершают карьеру позже.

Женская «Барселона» выиграли Лигу чемпионов в 2021 году и снова вышла в финал в следующем сезоне, и это захватывающе… В этом году у нас было более 90 000 зрителей на двух играх подряд. Мы не первопроходцы – женский футбол уже давно популярен в Америке, но мы хотим быть примером для подражания.

– Кто-нибудь ещё говорит о Лионеле Месси в «Барселоне»?

В начале, когда он присоединился к ПСЖ, любому, кто был связан с «Барселоной», было трудно увидеть Месси в футболке другой команды. Но я считаю, что он пользуется уважением у всех барселониста. Он один из величайших игроков в истории футбола, и его всегда будут уважать.

_{FC Barcelona}

_{Фото превью – FC Barcelona}

Если вам понравился данный материал, поделитесь им в соцсетях, нажав на одну из иконок ниже, и подписывайтесь на телеграм-канал БарсаМании, где вы всегда будет в курсе самых свежих новостей о клубе

Вы также можете поддержать БарсаМанию чеканной монетой на Бусти