Перейти к основному содержанию

Ницшеанская мечта «Барселоны»

Три года назад «Барса» во второй раз в истории завоевала требл. Представляем вам оценку перестройки Лучо не только в футбольном, но и в эстетическом контексте
6 Июня 2018, 10:30
40
Ницшеанская мечта «Барселоны»

О том, как Луис Энрике нашёл баланс между дионисийским и аполлонийским началами и придал «Барсе» новый импульс.


В своём первом сезоне у руля «Барселоны» Пеп Гвардиола завоевал требл. В своём втором и третьем сезоне он наблюдал за результатом — лучшей командой в истории футбола, самым близким подобием идеала, которое когда-либо было в спорте. С тех пор о Гвардиоле стали говорить как о лучшем тренере в мире. Но что ещё более важно: он представил прогрессивный тип необузданного футбола, который стал лучшим рецептом противодействия удушающему, оборонительному и контратакующему футбольному стилю, типа того, что исповедуют команды Жозе Моуриньо.

Однако, успех Луиса Энрике в первом сезоне у руля «Барселоны» поставил под сомнение вопрос об идеальной команде. В большинстве матчей сезона 2014/15 его команда полагалась на реактивные контратаки, а также плотную оборону, благодаря которой каталонцы пропустили только 21 гол в Примере — столько же пропустила «Барса» Гвардиолы в свой лучший сезон по показателю обороны (только команда Пепа контролировала мяч намного больше). Больше удивляло то, что с января футбол «Барселоны» стал по-своему эстетически неотразимым, но также разительно отличался от неотразимости команды Хосепа.

А Гвардиола после ухода из «Барселоны» был менее убедителен. Он принял команду, завоевавшую требл. По итогам первого сезона под руководством Пепа баварцы сделали шаг назад, завоевав лишь «домашний дубль» (и пережив унизительный вылет в полуфинале). Во втором сезоне под руководством Гвардиолы «Бавария» смогла завоевать лишь один трофей — баварцы стали чемпионами Бундеслиги (вновь потерпев фиаско в полуфинале Лиги Чемпионов, а также уступив в полуфинале Кубке Германии).

Тогда люди стали задаваться вопросом: Действительно ли Гвардиола экстраординарный вдохновитель или же ему просто повезло тренировать Лионеля Месси? Тогда, пробудившись после двухлетней дрёмы, Месси снова приучил нас к обычному волшебству, и, следовательно, «Барселона» Лучо выглядела ничуть не менее разрушительной и ничуть не менее неотразимой, чем в эпоху Пепа. Но всё же Луиса Энрике не считали тренером с приставкой ТОП, и никто не приписывал ему гениальности Гвардиолы, скорее считали, что ему повезло оказаться в нужное время в нужном месте. Те же тезисы многие озвучивали и в отношении Гвардиолы, который возглавил каталонцев в 2008 году.

На самом деле подобные претензии и к Лучо и к Пепу выглядят безосновательно. Гвардиола действительно проделал с «Барселоной» нечто особенное, но Луис Энрике вовсе не зачарованный дурак, коим его часто представляют.

Чтобы в полной мере понять гений Гвардиолы нужно кратко погрузиться в эстетическую концепцию немецкого философа Фридриха Ницше, которая описана в его книге «Рождение трагедии» (оригинальное название «Рождение трагедии из духа музыки» — прим. переводчика). Ницше, которому на тот момент было 27 лет, утверждал, что эстетическое совершенство является результатом правильного баланса между двумя противоположными силами, которые он называл дионисийскими и аполлонийскими. Аполлон, мечтательный и поэтичный, представляет собой порядок, структуру, гармонию, симметрию и спокойный контроль. Дионис, пьяный и беспорядочный, представляет собой раскованную жизненную силу, которая восторженно разрывает структуру и форму с неугомонной и необузданной, раскалённой добела энергией. Каждое из этих начал по-своему востребовано, но только в их осторожном равновесии мы получаем проблеск возвышенного. Мы можем наслаждаться поэзией Уильяма Вордсворта, которая олицетворяет аполлонийскую силу, или поэзией Уолта Уитмена, которая по духу больше схожа с дионисийским началом. А когда мы читаем Шекспира, то перед нами предстаёт великолепный синтез, который определяет художественное совершенство.

Между 2009 и 2011 годами «Барса» Гвардиолы эффективно воплощала ницшеанскую модель в футболе. Верхнее строение системы Гвардиолы состояло из аполлонийского каркаса, который образовывали восемь или девять полевых игроков, чётко исполняющих свои роли. Осью этого каркаса был Хави, который как дирижёр, с умом и расстановкой управлял оркестром, распределяя движение вперёд, назад и по сторонам. Серхио Бускетс ответственно оказывал поддержку этого контроля, ослабляя давление на свои ворота благодаря своей способности найти открывающегося партнёра в условиях прессинга, он перемещался в «отрицательное пространство», иногда завлекая своих одноклубников переместиться в это пространство с помощью соблазнительных передач. Фундаментом этого аполлонийского каркаса являлся дуэт Хави — Бускетс. Этот дуэт окружали два мобильных латераля Дани Алвес и Эрик Абидаль и два крайних нападающих — Педро и Давид Вилья. Каждая пара передвигалась по невидимым, но очень чётким параллельным путям.

Часто говорили, что в команде Гвардиолы Месси играл роль ложной девятки. Но правильнее было бы сказать, что у него вообще не было никакой роли. Он был джокером, дионисийской силой хаоса. Он свободно бродил внутри аполлонийского каркаса и сеял семя неожиданных и невероятных голевых моментов — того, чему не мог противостоять ни один соперник. Где-то между Хави и Месси, больше символически, чем пространственно, находился Андрес Иньеста, который, как правило, служил аполлонийскому началу, но иногда разжигал искру хаоса во славу Диониса.

 

Без сомнений, соединение этих двух начал стало гениальным ходом Гвардиолы. Творение Пепа приблизилось к футбольному совершенству ближе, чем кто-либо ранее. В то же время без индивидуальных талантов Месси и Хави, которые и воплощали роли Диониса и Аполлона соответственно, этого совершенства было бы не достичь.

До прибытия Луиса Энрике «Барселону» тренировали Тито Виланова и Херардо Мартино. У них был простой план: продолжить эксплуатацию «гвардиоловской машины», просто меняя детали, которые уже отработали свой ресурс. К сожалению, после ухода Пепа, талант Хави начал затухать, а Сеск Фабрегас, как оказалось, не смог его заменить. Связано с этим или нет, но Месси тоже немного потускнел за этот нестабильный период.

Когда Луис Энрике принял руководство командой, его идея заключалась в том, чтобы отказаться от управления старой машиной и привнести в футбол своей команды больше дионисийского начала. Для такого решения было несколько веских оснований. Во-первых, ни у кого не получилось преуспеть в том, чтобы делать то, что делал Хави в системе Гвардиолы. Во-вторых, у Луиса Энрике в распоряжении оказался такой партнёр для Лионеля Месси, подобных которому аргентинец никогда не имел — а именно Луис Суарес: в те времена третий лучший игрок на планете, а также воплощение дионисийской силы. Грешно было бы упустить возможность использования такого количества блестящей энергии в дуэте с Месси. Несомненно, талантливые Вилья и Педро даже на пике формы играли несколько в другой манере, нежели Суарес и Неймар. В-третьих, наличие Неймара, который действительно передерживал мяч и слишком часто совершал невынужденные потери, не позволяло гладко интегрировать архитектуру «тики-таки». Учитывая эти три фактора использовать гвардиоловский стиль было затруднительно.

Смена направления, которую проделал Лучо, была необходима. Ось полузащиты, на которую барселонский футбол опирался больше пяти лет, была принесена в жертву свободе действий атакующего трио, состоящего из Месси, Суареса и Неймара. Это самое трио забило рекордные 122 гола за сезон и отдало 56 голевых передач, всё это сопровождалось градом трофеев, великолепным доминированием и первоклассной эффективностью. Победы в первых матчах против «Манчестер Сити», ПСЖ и «Баварии» проложили для «Барсы» красную ковровую дорожку к финалу Лиги Чемпионов. В самом финале «Барселона» также доминировала за исключением первых двадцати минут второго тайма. Решающие матчи на внутренней арене тоже были односторонними: в предпоследнем туре Примеры был повержен действующий чемпион, мадридский «Атлетико»; а в финале Кубка Короля был уничтожен «Атлетик Бильбао».

Легко было недооценить смелость, которая потребовалась от Луиса Энрике, чтобы внедрить подобный образец футбола в «доме Гвардиолы». В головах многих болельщиков большая часть его имиджа закрепилась в образе бесполезной марионетки. Такой образ сформировался благодаря преждевременному впечатлению, что якобы Лучо поставил на «Камп Ноу» примитивный и грубый футбол.

Также снижению популярности Лучо способствовало мнение, фантастическим образом сформировавшееся после безобидных апрельских комментариев Луиса Суареса, который отметил, что они вместе с Месси самостоятельно выбрали для себя свои позиции на поле в актуальной на тот момент расстановке «Барселоны». Мнение о том, что Луис Энрике не повлиял на решающее тактическое изменение в сезоне, противоречит тому факту, что Лучо разработал эту систему еще тогда, когда Суарес отбывал дисквалификацию за укус Джорджо Кьеллини. Только в то время место уругвайца занимал Мунир Эль-Хаддади. Позже в прессу просочился факт, что Месси некоторое время был своим собственным тренером, но, в конечном счёте, пришёл к пониманию мудрого плана Луиса Энрике и дал ему зелёный свет. Тогда-то, вероятно и окончательно завершилась реконструкция Лучо.

И, наконец, смешение концепций. В заключительные два месяца сезона «Барселона» доказала свою способность контролировать исход матчей за счёт владения в полузащите точно также как и за счёт кинжальных контратак: 62% времени владения мячом в Финале Лиги Чемпионов и 73% владения в финале Кубка Короля. Должна ли была «Барселона» в самом начале работы Энрике сразу играть так или ей необходимо было время для того, чтобы побороть старую привычку? Также как любителю выпить необходимо какое-то время оставаться трезвым, чтобы снова случайно насладиться пол-литрой, «Барселоне» пришлось некоторое время играть в контратакующий футбол перед тем, как использовать новоиспечённое оружие на постоянной основе в своём стандартном стиле игры, основанной на контроле мяча.

Во времена Гвардиолы у «Барсы» не было Плана Б. Если бы «Барселона» Луиса Энрике смогла бы улучшить обе части своей модели футбола, то будущие поколения могли бы посчитать модель Пепа упрощённо одномерной, а модель Лучо — более подлинным воплощением «тотального футбола». Возможно, астуриец гораздо умнее, чем вы думали, ведь он заново открыл золотую середину между аполлонизмом и дионисийством.

 

В среднем: 5 (2 голоса)