Христо Стоичков – всё для Болгарии. Он выиграл «Золотую бутсу» в 1990 году, выступая за софийский ЦСКА, затем перешёл в «Барселону», где взял Кубок европейских чемпионов в 1992 и получил «Золотой мяч» в 1994.
Он играл с лучшими и постоянно пополнял свою полку для трофеев, даже когда решил провести футбольную пенсию в Саудовской Аравии, Японии и США. Оттуда он привёз 3 кубка.
Стоичков являлся частью незабываемой «Команды Мечты» под руководством Йохана Кройффа. Он был кинжалом впереди, темпераментным и смертоносным. Под его предводительством Болгария заняла сенсационное четвёртое место на чемпионате мира 1994 года в США. Самого Христо тогда признали третьим лучшим игроком турнира, он уступил лишь Ромарио и Роберто Баджо.
В Барселоне и Болгарии он по-прежнему Бог, и в Испании есть люди, которые сделали себе татуировки с его лицом, потому что он ознаменовал собой целое поколение. Стоичков был не просто футболистом, он был способом понимания жизни и кройффизма через борьбу. И он по-прежнему остаётся человеком, который говорит без купюр.
В Софии болгарин встретился с Лу Мартином из Relevo, чтобы поговорить о днях минувших.
– Прошло 33 года с тех пор, как ты покинул Болгарию и перешёл в «Барселону». Что изменилось больше: Болгария или «Барселона»?
Я думаю, что Болгария изменилась в лучшую сторону, но нужно быть реалистами. Раньше мы были закрытой коммунистической страной, и не могли свободно путешествовать или выезжать и играть там, где ты хочешь. И слава Богу, что «Барселона» дала мне такую возможность.
– Что осталось от того Христо с волосами до пояса?
Ну ты и сволочь, такая мода была в Болгарии! Короткие спереди, длинные сзади. Но вскоре я понял, что это не моё, и обрезал волосы. Подумать только... В моей жизни многое произошло. Более 30 лет – большой срок, не так ли? Много воспоминаний, много анекдотов, много радостей. Оглядываешься назад и вспоминаешь финал, в котором мы проиграли «Манчестер Юнайтед» (в 1991), «Уэмбли», травму в матче с «Сарагосой». Ту раздевалку, которую я делил с великими игроками, великими людьми, великими семьями. Нам было по 23, 24, 25 лет, и каждый футболист мечтал чего-то добиться. И я действительно мечтал. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. В своей голове я хотел только побеждать, побеждать и ещё раз побеждать.
– Ты не забыл о том, как наступил на судью Урисара?
Нет, не особо. Наоборот. Мне потребовались годы, чтобы понять, почему я это сделал. Я много думал об этом. Однажды я сел в одиночестве, поразмыслил, и решил извиниться перед Урисаром. И не в Испании, не в Барселоне, не в Бильбао. Я пригласил его приехать сюда, в Болгарию, я хотел извиниться перед ним перед своим народом, потому что он ни в чём не виноват. Он дал Йохану Кройффу красную карточку, потом дал мне жёлтую, потом ещё одну жёлтую... Наступил я на него, когда я уже был удалён. Многие люди путают ход событий. Нет, он удалил меня не потому, что я наступил на него. Нет, нет, нет, нет. Я уже получил красную к тому моменту. Я пригласил его и его жену на презентацию моей книги, потому что в ней есть пара страниц, посвящённых Урисару. И он стал крайне важным человеком для моей карьеры, заметьте. Потому что после этого я понял, что должен больше контролировать себя и не повторять таких ошибок. Это изменило мою жизнь.
– А игра за «Барселону» изменила твою жизнь?
Конечно! Я решил перейти в «Барсу». В то время я выступал за софийский ЦСКА, и у меня были предложения. Из «Панатинаикоса» приезжали с большими деньгами, чтобы подписать меня. Но в то время у нас была такая закрытая страна, что нам не разрешали уходить. Нам должно было исполниться 28 лет, и тогда мы могли поехать играть на Мальту, Кипр, в Швецию... в другие страны, с которыми у Болгарии было соглашение.
– А потом появился шанс сыграть за «Барселону».
Я быстро узнал об истории «Барсы»: Кубала, Манчон, Биоска, великий вратарь Рамальетс, Луис Суарес*. Луис Суарес! Узнал, почему переехали с того маленького поля на Травессере и построили «Камп Ноу». А ещё Йохан Кройфф, Неескенс, Кранкль, Симонсен, Линекер... Когда у тебя есть шанс и ты знаешь, куда идёшь, мне было легко сделать выбор. Первым крупным приобретением Нуньеса стал Алесанко. Затем пришёл Субисаррета. В то время были Чики, Бакеро, Хулио Салинас, Эусебио, Микаэль Лаудруп, Куман... И я сказал: «Вау, это мечта для меня быть в клубе, где играли и играют такие футболисты». Контракт был подписан почти за год до приезда в Барселону, но мне пришлось ждать, потому что уже было три иностранца в заявке. Я ожидал, когда уйдёт Алоизио.
*Примечание: Луис Суарес Мирамонтес – первый обладатель «Золотого мяча» в составе «Барселоны» (1961 год)
– Тебя подписал Кройфф после того, как увидел твой игру против «Барселоны» в составе ЦСКА. Какое влияние оказал на тебя Йохан?
Как на человека – очень большое. Как на игрока – гораздо большее. Потому что, во-первых, у меня была привилегия, что тренер любил меня. А когда тренер любит тебя, это значит, что в тебе есть что-то иное. Не знаю, что он там во мне разглядел. С Йоханом каждый день был вызовом. Но для меня это не было чем-то новым. ЦСКА – армейская команда, каждый день там от меня требовали очень многого: побеждать, побеждать и побеждать. Однажды мы выиграли чемпионат, потерпев всего одно поражение, и в Болгарии разразился скандал, потому что ЦСКА проиграл матч. Как такое возможно? Проиграл матч! В темницу его! Три дня в темнице, неделю в темнице. Ты не мог проиграть!
– Йохан тоже мог тебя замордовать. Я помню, что у вас были серьёзные стычки...
Он старался выжать максимум из каждого игрока. Много раз на тренировках он на тебя давил, выгонял, потом говорил в прессе, что ты ни на что не годишься, что тебе лучше уйти, что ты забил два гола, но вообще не играл. Однако, в конце концов, когда ты садился рядом с ним и он начинал тебе всё объяснять, ты понимал, что он был прав.
– Помнишь тот день, когда Йохан выиграл пари из-за того, что вы не забили три гола за игру?
Конечно. Он украл у меня 100 тыс. песет! На Тенерифе. «Сегодня я забью два гола», – сказал я ему. Я был убеждён в этом, потому что мы играли так: Гойко справа, Бакеро, Чики и Эусебио, Пеп, Амор, Куман сзади... Мы играли и смотрелись хорошо. В начале второго тайма мы выигрывали 2:0, я забил гол, а через 30 секунд он заменил меня и сказал: «100 тыс., ты заплатишь мне прямо сейчас». Больше он не позволил мне забить. И так было постоянно.
– Ты ему заплатил?
Конечно, заплатил! Я ему очень благодарен. Как бы часто мы ни ругались, думаю, это было полезно для меня. Я был молод. Нужно было слушать его. Я часто играл справа. И я говорил: «Тренер, я левша». А он мне отвечал: «Слева сложнее, играй справа и забьёшь больше голов». И я забивал больше голов. В конце концов, Кройфф всегда был прав. Ведь если я говорил ему, что он не прав, начиналась ссора, которая не имела конца. Лучше было сказать ему «да». Потому что в итоге он действительно оказывался прав. Он учил тебя тому, чему ты должен учиться. Я никогда не забуду тот момент после 92-го года, когда я упустил «Золотой мяч». Я был уверен, что смогу его выиграть. А он подошёл ко мне и сказал: «Послушай, сейчас настал момент, когда я буду работать с тобой, чтобы выиграть его». И я выиграл эту награду благодаря ему, благодаря моим партнёрам по команде, потому что, очевидно, без моих товарищей было бы невозможно сделать всё, что я сделал.
– Я помню, что Йохан очень гордился тобой. Как ты это воспринял?
Когда мы возвращались из Парижа после гала-концерта «Золотого мяча», я увидел счастливого Йохана со слезами на глазах. Это помогло мне понять, кем Йохан Кройфф был для меня: отцом и учителем. На следующий день, когда мы вернулись в «Барселону», он даже не поприветствовал меня. Он даже не обнял меня в раздевалке. Никаких поздравлений или чего-то подобного. Но после тренировки он позвонил мне и сказал: «Христо, я сделал свою работу, теперь это твоя проблема, как ты собираешься оставаться на вершине?».
– У той команды был великий капитан Хосе Рамон Алесанко, приведший «Барселону» к победе в Кубке европейских чемпионов. Ты и твои товарищи по команде испытывали перед ним благоговение?
Да, для меня он есть и всегда будет великим капитаном. Фундаментальная личность. На его долю выпали не самые лучшие времена. Сначала похищение Кини и проигрыш Ла Лиги, «Севилья» и «Стяуа», «Гесперия», Нидерланды... Я очень уважаю «Тали», очень, очень, очень сильно.... Нет таких денег, которые я мог бы заплатить, чтобы выразить своё уважение «Тали». Для меня он был ориентиром. Когда он подбадривал тебя, когда обнимал, когда ему приходилось дёргать тебя за ухо. Он дёргал тебя и говорил: не беги туда, а беги сюда. Глыба. Для меня «Тали» был, есть и будет великим капитаном моего времени. Но был ещё и Субисаррета.
– Ты не называешь его Андони.
Нет, я называю его «Самора»*. Если бы не Суби, мы бы не выиграли Кубок европейских чемпионов. Люди говорят о голе Кумана, о голе Бакеро в Кайзерслаутерне, но в тот день в Германии, и на «Уэмбли», да и во многих других матчах Андони спасал нас. Однажды, не помню в каком матче, я назвал его Саморой. Больше я никогда не называл его Андони. Однажды Хави Торрес – журналист TV3 – спросил меня, почему я назвал его Саморой: «Потому что он лучший. Андони? В Испании много Андони, но только один Самора». Он и есть «Золотая перчатка». Иногда он выдавал матчи жизни. Кстати, помнишь ту игру в Вальядолиде? Там была лужа воды, и судья Мартин Наваррете удалил его, потому что он прыгнул, поскользнулся и в итоге выбил мяч уже за пределами штрафной площади. Тогда я подумал: как же он остановится, там же полно воды, вокруг лужа! Я всегда говорил, что если у тебя хороший вратарь, то ты уже заработал одно очко. Наверняка. Одно очко гарантировано, счёт 0:0. И тогда либо я забивал, либо Хулио, Роналдо, Бакеро, Эусебио... У нас были футболисты, которые могли сделать разницу.
*Примечание: Рикардо Самора – легендарный испанский вратарь, в его честь назван трофей ежегодно присуждаемый лучшему голкиперу Ла Лиги.
– Почему тебе так нравилось играть с Хулио Салинасом?
Он был другим. Рядом с ним всегда было два или три игрока соперника. Они следили за ним. И, конечно, они оставляли мне много пространства. И в решающий для команды момент, когда я не мог выйти на поле, он играл часто и забил много голов. Как и «Тали» после травмы Роналду.
– Есть ли кто-то, с кем ты смеялись больше, чем с Бегиристайном?
Дон Чики. Дон Чики – это дон Чики. «Десятка». Фантастический игрок, фантастический товарищ по команде, а теперь ещё и фантастический спортивный директор. Он доказал это в «Барселоне», и доказал это в «Сити». Он очень, очень хороший человек. Лучший из друзей. А вы знаете, что я не покупаю друзей.
– Вот это они феерят с Гвардиолой в «Сити»... Мог ли ты представить, что всё получится именно так?
Ни я, ни кто-либо другой. Да ни в жизни. Однажды я спросил у Чики, как он решился пригласить Пепа тренером, и он сказал мне: «Это же было просто». «Во-первых, я знал его. Во-вторых, я видел, как он тренировал дубль "Барселоны". И в-третьих, когда в команде что-то не работало, он менял двух-трёх игроков – бам, бам, бам, бам – и команда начинала играть».
– Лучшая «Барселона», которую ты видел – это команда Гвардиолы?
Лучшая, безусловно, та, что взяла секстет. Они выходили на поле и говорили: «Сегодня мы забьём им три». И забивали четыре. Но и на саму игру было приятно смотреть.
– Ты лучшего всего ладил с Ромарио, не так ли?
Мы до сих пор поддерживаем дружбу. Я крёстный его сына. Он родился у меня на руках, потому что Ромарио был в сборной. Я думаю, что с ним мы показывали лучший футбол в «Команде мечты». У нас была отличная команда от полузащиты до нападения. А сзади играли Серхи, Эль Чапи, Надаль, Хуан Карлос, Куман... Мы были нашим единственным соперником. Если мы играли хорошо, кто мог нас победить? Мы проиграли несколько матчей, потому что, как сказал Йохан, мы были тузами. В футболе приходится потеть. В некоторых матчах мы расслаблялись и говорили: «Ну что ж, сегодня мы ведём 2:0 и мы дома». Но не всё так просто.
– Кто был в то время самым серьёзным соперником «Барселоны», «Депортиво» или «Реал»?
Мы сами.
– Но тебе же больше всего нравилось побеждать именно «Мадрид»?
Нет, мне нравилось просто побеждать. Но, конечно, это легендарное противостояние. В то время мы сломали доминацию «Мадрида», выиграв пять раз чемпионат Испании, когда они были неприкасаемыми. Для меня каждый день был финалом. На тренировках, в матчах...
– Правда ли, что судьи всегда помогали «Мадриду»?
Нет. В некоторых матчах нам тоже помогали. Фол, вторая жёлтая карточка, удаление игрока и всё такое. Если ты лучше соперника, зачем тебе нужна помощь судьи? Некоторые из них были сторонниками «Мадрида», объявляли себя «меренгами».
– Считается само собой разумеющимся, что «Команда Мечты» закончилась в Афинах, когда «Милан» обыграл «Барселону» со счётом 4:0 в финале Кубка европейских чемпионов. Это был твой худший день в «Барсе»?
Для меня это был худший день в качестве футболиста вообще. Потому что всё, что произошло, просто произошло. Я даже не разозлился.
– После Йохана тренером «Барселоны» был Робсон. Что ты помнишь о том периоде?
Сэр Бобби Робсон. Это говорит обо всём. Он получил статус «сэра» за всё, что он сделал для футбола в Англии, это нечто. Хороший человек, джентльмен.
– Правда ли, что в день победы над «Атлетико Мадрид» со счётом 5:4, великого камбэка в Кубке, ты повлиял на замены?
Ну, мне пришло в голову выйти на разминку. Я сказал Пицци: «Пойдём разминаться, и если нас решат выпустить на поле, мы уже будем готовы». И мы вышли. Никакого неуважения, заметь. Я подумал, что, выйдя на разминку, я смогу подбодрить своих товарищей по команде и толпу. А потом, если я смогу сыграть, будет здорово. А если нет, то какая разница? Мы горели 3:0. И тренер выпустил нас обоих. И вдруг Роналдо забил, и мы вернулись в игру. Он был с другой планеты. Тогда он был ещё ребёнком. Отличный парень. И он всё ещё ребенок. Сейчас он немного старше. Но как мне нравилось наблюдать за его игрой, тренировками каждый день, в раздевалке...
– А Ромарио?
Он был совершенно другим. Я уважаю Роналдо, но Ромарио для меня – лучший в истории по игре в штрафной площади. Не было другого такого быстрого и мощного игрока в штрафной. Он всё делал в одно-два касания. А Роналдо, он был великим центральным нападающим. Без сомнения. Вот он, и ван Бастен, и всё.
– Правда ли, что Ромарио не тренировался?
Нет. Это легенды, которые рассказывали люди, понятия не имеющие, что на самом деле происходит. Ромарио очень любил футбол. Давай вспомним, сколько раз ты был со мной и Ромарио? Сколько раз? Назови мне хоть один случай, когда ты видел Ромарио пьющим или курящим ночью. Ромарио пил апельсиновый сок, «Кока-Колу» и тому подобное. Да, он любил танцевать и всё такое. Но Ромарио никогда не пил. И именно поэтому он всегда был в настроении играть.
– Ты был с ним, когда похитили его отца?
Этот момент был таким тяжёлым для меня... Ромарио мне как член семьи. В воскресенье, когда его отца освободили, он был у меня дома. Мы смотрели матч «Депор» – «Логроньес», кажется. Матч был в семь часов вечера, по Canal Plus, не так ли? Не знаю, позвонил ли ему Гаспар* или кто-то из семьи. Произошло что-то очень странное, потому что он взял трубку, а ты знаешь, каким бывает Ромарио. Он выпучил глаза и сказал: «Ух ты, мой папа вернулся домой». И в итоге, полтора года мы играли вместе, думаю, в то время мы были особенной парой.
*Примечание: В то время вице-президент «Барселоны»
– После Робсона пришёл Моуриньо. Какими были и остаются ваши отношения?
Фантастические, у меня фантастические отношения с Моуриньо. Это настоящая дружба. Мы много разговаривали. Я был обладателем «Золотого мяча», выиграл Кубок европейских чемпионов, установил рекорд в сборной. Моуриньо меня очень уважал. Он и сегодня уважает меня, а я уважаю его ещё больше. Но он говорил со мной откровенно. Потому что дружбу легко купить. Легко. Я никогда в жизни не покупал дружбу. Я доказывал это. Если я прав, если ты прав, добро пожаловать. Мой дом открыт, я не закрываю двери. Но если что-то пойдёт не так, всё будет кончено. А Моуриньо – один из тех парней, которые говорят тебе всё в лицо.
– Какими были ваши отношения в клубе?
Однажды он позвал меня в раздевалку и сказал: «Смотри, в течение трёх дней я записывал, сколько мячей ты потерял на тренировке. В первый день ты потерял три, и я поговорил с тобой, не так ли?». Я сказал: «Да, тренер, да». «Во второй день ты потерял два мяча. После этого я с тобой поговорил». И я в ответ: «Да, вы со мной разговаривали». На третий день я потерял мяч один раз. И он сказал мне: «Не теряй мяч, играй спокойно, подумай, что из-за тебя придётся бежать кому-то другому». Он всегда был честен и прав. Поэтому я и говорю, что очень благодарен Моуриньо, а он сам он очень благодарен тем людям, которые умеют его слушать.
– А что же Нуньес?
Лучший президент в мире, в истории футбола. О нём снимали документальный фильм. Они приехали, чтобы взять у меня интервью здесь, в Софии. Он этого заслуживает. Нуньес изменил историю испанского футбола и «Барселоны». Он был настоящим отцом для моей семьи, для моей жены и моих дочерей. Он и Мария Луиза, его жена, дарили нам столько ласки, они так хорошо к нам относились... Мне очень приятно говорить о нём, я его очень любил. Очень сильно. Больше всех. Он так много сделал для «Барселоны» и для футбола.
– В свое время ты покинул «Барселону», но в итоге вернулся. Был ли твой уход ошибкой? Вернулся ли ты из-за Нуньеса?
Думаю, да, я ошибся. «Барса» продала меня за большие деньги, я очень перегорел, потому что, по правде говоря, сосуществовать с Йоханом было тяжело, он многого требовал, очень многого. Я был неправ, когда уходил. Через год я попросил Нуньеса вернуться, и я вернулся. Я не чувствовал себя комфортно в «Парме». Я знаю, что «Барселона» заработала на мне много денег, когда продала. «Парма» заплатила, я не знаю, 800 млн или даже 1,2 млрд песет, что-то в этом роде. А «Барса» выкупила меня через год за 300 млн.
– Это называется афера по-болгарски?
Идеальный исход для сеньора Нуньеса. Нуньес был великолепен. Очень, очень правильный человек, который заботился о многих вещах, очень ответственный. Он спрашивал каждого игрока, что ему нужно, чем он может ему помочь, если чего-то не хватает семье... Вот почему я говорю, что Нуньес был великим президентом, великим менеджером и экономистом «Барселоны». Если бы Нуньес был президентом сегодня, «Барса» не оказалась бы в таком экономическом положении. Никогда. Нет. У неё не было бы сейчас долга в 2 млрд евро.
– Тебя беспокоит положение «Барселоны»?
В финансовом плане – да. Оно очень тяжёлое. Долг составляет 2 с лишним миллиарда. Стадион стоит 1,2 миллиарда... И каждый год этот долг растёт.
– Ты веришь в Лапорту?
Ну, смотри. Он президент «Барсы». И если он что-то говорит, а люди ему верят, ну пусть верят...
– Но я спрашиваю тебя...
Я верю ему в одних вещах и не верю в других. Экономически мы не в лучшей ситуации. Чего-то не хватает. В футбольном плане – да. При всём том, что он сделал для подписания игроков, команда готова, она способна побеждать. В этом году она легко выиграет Ла Лигу. Другое дело – Лига чемпионов*. Но больше всего меня беспокоит экономика. Как объясняют экономическое положение «Барселоны»? В свете такого большого долга, иногда говорят одно, затем другое, в зависимости от ситуации. Люди не верят ему. Есть много людей, которые не верят Лапорте. Спортивный проект? Да, всё нормально.
*Примечание: Интервью было взять в октябре 2023 года.
– Тебе нравится то, что делает Хави?
Мне это нравится. Он молодой тренер, он знает своё дело, знает клуб, у него есть молодые игроки, которых он задействует. Мне нравится Гави, Педри, Бальде. Хави работает и с опытными футболистами, и с молодёжью. И, очевидно, что молодёжь будет активно прогрессировать. Я в восторге. Сначала от Педри и Гави, а теперь и Бальде. У этого парня много талантов.
– Разве Лапорта не приглашал тебя вернутся в клуб?
Нет.
– А ты собираешься возвращаться?
Сейчас уже нет. Это в прошлом.
– Почему? Ты уже стар для этого?
Я счастлив и всем доволен. Мне повезло в жизни. Да. И я говорю тебе об этом, ведь ты меня знаешь. Мне повезло. Прошло 30 лет с тех пор, как я уехал из Болгарии. Я вернулся, а здесь меня всё ещё уважают.
– С тех пор как я вышел из аэропорта, я видел тебя на сотне рекламных щитов. Что ты рекламируешь?
Это кампания сети супермаркетов по оказанию помощи малообеспеченным семьям, чтобы дети могли брать еду в школу. Они готовят для них обеды. Вы звоните по этому номеру, и за небольшие деньги они всё улаживают. Я также сотрудничаю с правительством в другой кампании, направленной на поощрение потребления национальных продуктов. У нас в Болгарии очень хорошие овощи и очень хорошее мясо.
– Одним из самых замечательных событий в твоей жизни была поездка с Болгарией на чемпионат мира 1994 года.
Это было невероятно. Эта команда играла вместе много лет. Балаков, Лечков, Трифон Иванов, который играл за «Бетис» – да покоится он с миром – Костадинов.... Нам очень повезло, что это поколение росло вместе с самого раннего возраста. За исключением вратаря Михайлова и Сиракова, которые старше нас на три-четыре года, все остальные были из одного поколения. Нам было очень легко читать игру: когда нужно прессинговать, сколько прессинговать, возвращаться в оборону, искать возможность для контратак... Мы сами управляли игрой. Но мы много терпели как команда. Я был одним из самых молодых в той сборной Болгарии. В 1988 году мы упустили шанс поехать на чемпионат Европы. В 90-м мы не поехали в Италию. А в 92-м мы не поехали в Швецию, пропустили три важные даты. И вот ЧМ-94 в США.
– Это была мучительная классификация: в тот же день, когда Испания обыграла Данию в Севилье, вы обыграли Францию Кантона на «Парк де Пренс». Как ты это запомнил?
Мы провалили две предыдущие игры, добыли лишь две ничьи здесь, в Софии, дома, где должны были выигрывать. Французы также потерпели неудачу, проиграв дома Израилю со счётом 2:3. Следовало быть начеку, это же Франция Десайи, Дешама, Блана, Папена, Кантона, Дюгарри, Жинолы... Отличная команда. Петух начал кукарекать, но оказался в печи. В последней игре мы обыграли их на выезде. Невероятно.
– А чемпионат мира? Эта команда вела себя неформально. Я был тогда в вашем отеле в Далласе. Я не мог в это поверить.
Что? Не понравилось?
– Ну, меня это удивило. Вы играли в карты, пили, курили, женщины в бассейне...
Вот и прекрасно же, тело нужно радовать. Да, мы играли в карты. Кто хотел курить, тот курил. Если вы хотели пива, оно у вас было. Вы не можете думать об игре каждую минуту три дня подряд. Мы, конечно, накосячили (проиграли первый матч 0:3 Нигерии), и все были напуганы тем, что произошло на поле. Я всё время ходил с женой, другие ребята ходили со своими жёнами, со своими подругами. Играли в карты? Играли в карты. В бассейне плавали? Плавали. Когда мы кушали? В три? В три часа ночи. В три часа ночи мы позавтракали. Но каждый знал, что ему нужно делать на поле, и мы были талантливы. Трифон, для меня, один из лучших игроков того времени. Выступал за «Бетис», играл за «Бургос», в Австрии, за сборную… Мне он очень нравился. Я действительно скучаю по нему.
– Один вопрос: а вратарь что, был в парике?
Да, продолжает носить его и сейчас, теперь он стал немного больше. Я с ним не разговаривал уже много лет...
– А у остальных был один и тот же парикмахер? Ну, кроме Лечкова, конечно.
Да. Государственный парикмахер. Мы платили около 100 песет, и он подстригал тебя. По одному шаблону, все ходили с одинаковыми причёсками.
– Ещё помню, что ты напортачил накануне матча Испания – Болгария на Евро-1996.
А, я не рассказал [начальству], что мы встречались с ребятами из «Барселоны», и они разозлились. Мы сыграли матч вничью 1:1, я забил Суби с пенальти. А знаешь, что? Я люблю Каталонию, она глубоко внутри меня. Иностранцу очень сложно так сильно любить Каталонию, но я чувствую себя каталонцем. Когда я был капитаном сборной Болгарии, во всех играх моей повязкой был флаг Каталонии. Я путешествовал по стране с севера на юг, от пляжей до гор, и научился любить её. И любовь людей заставила меня полюбить это место. Я живу между Майами, где работаю, Софией, где моя мама и свекровь, и Барселоной, где у меня дочь и много друзей. А знаешь, что лучше всего? Что я всё это время, с первого дня, был с одной женщиной, с Марианой, которая была и будет самым важным человеком в моей жизни. Это лучше всего остального.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии
- 294 просмотра
