Лилиан Тюрам. Политик

Лилиан Тюрам рассказывает о триумфе 1998 года, социальной сплочённости и важной роли футбола в политике

•••

Лилиан Тюрам нуждается в кратком представлении. Он надевал футболку сборной Франции 142 раза. Одно из самых известных достижений — его дубль помог «трёхцветным» одержать победу в полуфинальном матче Чемпионата Мира 1998 года против сборной Хорватии (это были его единственные голы в составе сборной) и в турнире в целом. Он также был частью сборной, одержавшей победу на ЕВРО-2000. Он стал частью символической сборной ФИФА в 1998 и 2006 годах, а также является обладателем Кубка Конфедераций 2003 года.

Его карьера после футбола была также знаменательна: он был одним из немногих, кто пошёл против тогдашнего министра внутренних дел Франции, Николя Саркози, после заявлений министра и оскорблений в адрес лиц, устроивших беспорядки в Париже осенью 2005 года. Спустя год он и Виейра пригласили 70 африканских беженцев, не имевших документов и изгнанных из своих жилищ в Качане (одним из самых бедных пригородов Парижа), на матч Франции против сборной Италии в рамках отбора на ЕВРО-2008. Это породило многочисленные споры: консервативный политик Филипп де Вилье назвал Тюрама «миллионером, преподающим урок по соблюдению прав человека», но обратился к президенту страны Жаку Шираку за реформой по правам мигрантов, у которых нет документов. 

Его вовлечённость в политику не была связана с какими-либо политическими партиями, но он работал с неправительственными организациями. Он был членом управляющего совета в высшем совете интеграции, органе, который отчитывается в Парламенте по вопросам расизма. Он работал в УЕФА над проектами, связанными с антирасизмом, а также с организацией под названием LICRA (Международная лига по борьбе с расизмом и антисемитизмом).

Помимо этого его активность проявляется в необычной для футболиста манере. В 2006 году он написал предисловие к новелле Томте Риана, которая называется «Тёмная окраина» (оригинальное название «Banlieue noire» — прим. редактора). В 2011 году он курировал выставку в Музее на набережной Бранли. Выставка была посвящена историям людей из французских колоний (например, таких, как дедушка и бабушка его партнера по сборной 1998 года, Кристиана Карамбё, которые приехали Новой Каледонии), в Европе до 1958 года, когда сельские жители Конго были показаны на мировой ярмарке в Брюсселе. Его первая книга, «Мои чёрные звёзды», вышла в свет в 2010 году. Целью книги было просвещение молодежи об истории после отмены рабства, и вскоре она войдёт в школьную программу. «Империя футбола» автора Лорана Дюбуа была переведена на английский язык, и сейчас Тюрам ищет издателя. Его вторая книга, «Наша история» (2014 год), была графической новеллой, написанной в соавторстве с Жаном-Кристофом Камю и иллюстрированной Сэмом Гарсия. В ней рассказывается о матери Лилиана, Мариане, которая прошла путь от сахарных плантаций Гваделупы до Парижа.

Презентация англоязычной версии книги «Наша история» была организована в стенах Французского Института 6 июня 2016 года как часть проекта «Искусство и Футбол: Идеальный матч». Аудиенцией Тюрама была преимущественно молодежь из школ Лондона, которую восхищала мысль встречи с победителем Чемпионата Мира. После того, как Лилиан обсудил свою юность и свой опыт расистского отношения — в Италии болельщики свистели, имитировали обезьяньи крики, кидали бананы — он попросил задать вопросы. Когда его спросили о причине невызова в сборную Карима Бензема и Хатема Бен Арфа на ЕВРО-2016, а также о мнении Эрика Кантона (Эрик называл причиной невызова этих игроков своим давним противником, Дидье Дешамом, арабское происхождение Карима и Хатема), Тюрам тактично заметил: «ваша главная задача — защитить ваших партнеров по команде» и то, что невызов Бензема связан с делом Вальбуэна. Причиной невызова Бен Арфа был факт наличия на его позиции игроков, которые лучше вписываются в тренерский план игры, так что «тут нет расизма». Лучшим игроком, с которым он играл, Лилиан назвал Лео Месси и нескольких партнеров по сборной — Анри, Пиреса, Виейра и Зидана, но специально подчеркнул интеллект и видение игры Павла Недведа, назвав его одним из величайших игроков, которые, к сожалению, неизвестны широкому кругу зрителей. 

Ниже ответы Тюрама на несколько интересных вопросов.

— Вы родились в Анс-Бертране в Гваделупе, и вас вырастила ваша мать, которая перевезла семью в Париж в 1981 году, когда вам было всего девять лет. Как это повлияло на вас?

— Когда я прибыл во Францию, я столкнулся с тем, что здесь всё иначе: я видел только маму и пять братьев и сестер от пяти разных отцов. Я задавал вопросы о семье и истории Гваделупы в целом, что и сформировало моё видение.

— Кто был вашим кумиром в футболе или в других областях? 

— Жан Тигана — я грезил играть на том же уровне, что и он. Но больше всего меня вдохновляла моя мама, потому что она научила меня возможности выбирать себе жизнь. Когда я был молод, она наказала мне на креольском быть храбрым и учиться противостоять трудностям.

— Каким был ваш путь в профессиональный футбол?

— Когда я был маленьким, я даже не надеялся, что это станет работой. В Гваделупе у нас не было телевизора дома, и я не смотрел матчи — играл с друзьями, потому что это мне нравилось. Я продолжал играть и во Франции. Когда мне было 15 лет, мне сказали, что «Ницца» предлагает приехать к ним на просмотр. Потом был переезд в Монако в возрасте 17 лет, когда я получил травму. Доктор сказал, что я не смогу играть в футбол, я же делал всё для восстановления. Когда я подписал первый профессиональный контракт, я решил посвятить себя игре. До того я ожидал завершения карьеры в любой момент.

— Когда вы играли в «Монако», защитник Люк Сонор, также имеющий гваделупские корни, взял вас под свою опеку. Чему он вас научил? 

— Он очень хорошо ко мне относился, защищал и учил тому, как нужно вести себя в коллективе, а также научил упорству, которое позволит покорить все высоты. Я часто проводил с ним время на тренировках или у него дома. 

— Когда вы были в составе сборной, вы заняли позицию правого защитника, которую до вас занимал другой игрок из Гваделупы — Жослен Англома. Что он дал вам? 

— В 1996 году, я был в Англии на ЕВРО, и именно там тренер Эме Жаке поставил меня в состав на его позицию. Первым делом Жослен начал убеждать меня поверить в свои силы. И тут, как мне кажется, немаловажно было то, что я тоже из Гваделупы. Его образ был перед моими глазами на протяжении моей карьеры, я всегда сам тоже старался помогать юным игрокам обретать уверенность в своих силах.

— Кого именно вы помните из таких юных игроков? 

— Самым запоминающимся был Джорджо Кьеллини из «Ювентуса». Когда ты молод и полон сил, взрослые иногда раздражаются, но он не позволял никому остановить себя.

— С увеличением числа игроков из колоний, Жан Мари Лё Пен сделал попытку назвать сборную тех лет не совсем французской. Как это повлияло на состав, играющий на Чемпионате Мира 1998 года?

— Когда вы в футболе, вам нужно уметь противостоять таким вещам. Такое всегда мотивирует стать лучше. После слов Лё Пена, мне ещё больше захотелось одержать победу на Чемпионате Мира для Франции, потому что это помогло бы многим людям.

— Когда в Лондоне в 2012 году прошла Олимпиада, многие говорили о «наследии», но всё упиралось только в экономические вопросы. Победа Франции в 1998 году помогла в плане социальной сплочённости. Кажется ли вам, что этот эффект был продолжительным?

— Да, но это мы не могли этого предвидеть. Действительно, если вы горды за сборную, в которой игроки разных цветов и вероисповедания, что мешает вам так же делать и в других аспектах жизни? 

— Каждый год проводится исследование расистских настроений во Франции. В 2000 году 36% респондентов считали, что в сборной слишком много игроков из других регионов. В октябре 2001 года товарищеский матч между Францией и Алжиром был остановлен из-за вторжения болельщиков на поле. После чего были слышны оскорбления в адрес Зинедина Зидана и речёвки в поддержку Усамы бен Ладена. Как это повлияло на вас и других игроков?

— Я был огорчён, потому что это было напоминанием о терактах 11 сентября. Это было важно, потому что я опасался, что мусульманские туристы будут сталкиваться с недоверием и ненавистью. Кроме того, между Францией и Алжиром имеются слишком многие противоречия и исторически сложные отношения. Тот матч был шагом на пути к преодолению разногласий, но всё пошло не так из-за юных французских болельщиков. 

— Я говорил с другими о расизме, но никогда мы не планировали что-нибудь предпринять всей командой.

— После Чемпионата Мира 2002 года и ЕВРО-2004, было чувство, что сборной есть что доказать. Было ли это чувство вызвано комментариями Лё Пена перед матчем плей-офф против сборной Испании в 2006 году? 

— Мы нуждались в импульсе, два из которых мы получили в 2002 и 2004 годах. Были сомнения по поводу сборной, но были возвращения Зидана, Макелеле и моё. Очень часто сомнение помогает сделать шаг вперёд.

— Это то, что мне нравилось в команде образца 2006 года — многие игроки были успешными, но было удивительно видеть настолько далеко прошедшую сборную. Каков вклад в этот успех тренера Доменека, и каков — опытных игроков (кроме перечисленных вами — ещё и Анри, Бартеза и Трезеге)?

— Нет единой формулы для успеха, но его не достигнуть без великих игроков и тренера, который знает, как с ними работать. На уровне сборной, тренер выбирает футболистов на матч, и я удивляюсь тому, что есть люди, не признающие вклад Доменека в успех. После 2010 года он долгое время не работал, но сколько тренеров смогли довести команду до финала Чемпионата Мира, уступив в итоге только по пенальти? И в том матче мы были лучше Италии.

— Что вы сказали Зидану после финала? 

— Я был в зоне антидопинговой проверки и не разговаривал с ним в тот момент. Однако позже я сказал ему, что мы все иногда ошибаемся. Нужно признавать ошибки. Во Франции Чемпионата Мира даже президент страны подразумевал, что Зидан был прав. Я думаю, важно сказать о том, что он совершил ошибку, но также важно для того, чтобы учить детей не повторять их. 

— Вы поняли его мотивы? 

— Я не знаю, почему он сделал это. Он не должен был так поступать!

— Несколько игроков, включая Марселя Десайи и Зидана, высказывались против Лё Пена, но вы пошли дальше, когда после волнений 2005 года вы высказались против самого министра внутренних дел, Николя Саркози, заявив, что если мятежники — отбросы, тогда я тоже отброс. Однако потом вы пошли на встречу с ним — что изменилось?

— Я сказал ему, что если он министр, то он должен наставлять и то, что нельзя идти против населения. Его шаг был жестом презрения бедных. 

— У него нашлось что ответить? 

— Он попытался умаслить меня, но у него это не вышло — я не забуду то, откуда я пришел. И я понял, что когда у политиков нет решения, они склонны сбрасывать проблему на плечи беднейших слоев населения, особенно если ими являются мигранты.

— В следующем году вы пригласили 70 человек без документов на матч Франция — Италия. Какую реакцию вызвал этот поступок? 

— Я с Патриком Виейра достал для них билеты. Я слышал, что некоторые политики посчитали этот поступок возмутительным. Я сказал себе: «Эти люди безумны». Когда я иду на матч с моими детьми, я иду туда за зрелищем. Если ты бездомный, разве ты не можешь пойти на стадион насладиться футболом? Политиканы стараются уверить нас в том, что есть люди второго сорта. 

— Как вы считаете, насколько полезен может быть футбол для социальных изменений? 

— У футбола есть возможность передавать эмоции. Вы можете использовать эти эмоции, которые сблизят людей. В нём смешиваются расы, вера, ориентация и многое другое. Это хорошо. Но футбол также является инструментом продажи ценностей капитализма: он как бы говорит, что даже маленькие могут обыграть самых мощных. Но это не так. В конце всегда побеждает богатейший. И это путь увеличения продаж. Сейчас разница между большими и малыми клубами растёт, что видно также и в иных областях. Так что футбол является метафорой жизни. За это, как мне кажется, его и любят.